Бремя служения Богу и людям в Караганде вместе с мужчинами- священниками делили и женщины, жившие посвященной жизнью. Первой женской монашеской конгрегацией Караганды стала община сестер Служительниц Иисуса в Евхаристии (SJE). Но отсчет истории этой конгрегации следует вести не с 26 ноября 1976 г. (дня, когда в Михайловке, на улице Сейфуллина,138 в условиях строжайшей секретности в присутствии матери-настоятельницы Аполлонии Петкун и вице-провинциала отца-марианина Франца Рачунаса были приняты в новициат первые кандидатки), а с приезда в Караганду в 1958 г. сестер Гертруды и Валентины Детцель из Грузии.
Эти женщины не были монахинями Евхаристками, более того – они даже не знали о существовании такой Конгрегации, но имя Гертруды Детцель по праву занимает первое место в списке подвижниц католической веры среди ссыльнопоселенцев Караганды. В 50-60-е гг. прошлого века Гертруда собирала вокруг себя людей разных возрастов и делала то, что обычно делают священники: проводила общие богослужения, занималась катехизацией, крестила детей, отпевала и хоронила усопших. В те дни, когда еще многие священники находились в глубоком подполье либо в тюрьме, Гертруда возглавляла многолюдные процессии, которые шли из Майкудука в степь — от одного большого креста к другому. Тогда это было четыре больших креста и соответственно четыре стояния, наполненных горячими и долгими молитвами. Кресты были поставлены в память о ссыльных, депортированных сюда еще в 30-е годы: взрослых и детях, умерших от непосильной работы, голода и холода. Ведь поминание тех, кто прошел по этой земле до тебя, – это именно то, что всегда позволяет оставаться человеком и не превратиться в не помнящих родства манкуртов.
Еще во время своего проживания на Северном Кавказе (с. Рождественка под Невинномысском) многодетная семья Вильгельма Детцеля, отца Гертруды, испытала на себе все исторические повороты политики вначале царской России, а затем — Советского Союза. У родителей Гертруда была четвертым ребенком. Воспитанная в семье с крепкими католическими традициями, дочь шульмайстера (церковного органиста), Гертруда с детства любила церковное пение, прекрасно пела сама, а во время мессы жадно впитывала в себя то, что говорилось на проповеди. Рано ощутив в себе дар призвания к служению Церкви, еще девочкой, Гертруда в родном приходе перед лицом настоятеля совершила акт посвящения себя Богу. «Наша Гертруда сочеталась с Церковью», — говорили после этого прихожане. Если бы у девушки была возможность поступить в монастырь, она стала бы монахиней, но во времена царской России католики не имели права основывать монастыри. Ощущение своей неполной реализованности не оставляло ее еще долгое время: уже будучи гимназисткой, Гертруда в беседе с настоятелем Тбилисского храма свв. Петра и Павла о. Эммануилом Вардидзе однажды выплеснула всю свою досаду на эту, как ей казалось, «ошибку природы»: «Ну почему я не мальчик?- переживала она. Тогда я смогла бы стать священником»! «Не ропщи и не отчаивайся, — пряча улыбку в уголках губ, говорил ей о. Эммануил. — Кто знает, может тебе суждено сделать то, чего не смогут сделать священники». Эти слова оказались пророческими.
Следует сказать, что Тбилисская католическая церковь свв. Петра и Павла, построенная в середине XIX века на средства ссыльных поляков, не закрывалась властями даже во времена воинствующей атеистической пропаганды. Долгие годы ее настоятелем был отец Эммануил Вардидзе. В начале 20-х годов он тайно был назначен Апостольским администратором Кавказа. Это был человек высокой духовности, огромных знаний, полиглот, учившийся в Риме. За годы репрессий он перенес более сотни обысков, шесть арестов, этапы и ссылки, в том числе с 1936 по 1940 гг. — в Караганду.
Отец Эммануил обладал неповторимым даром привлекать души ко Христу и Церкви, и его прихожанами, кроме немцев, поляков и грузин, были армяне и ассирийцы, французы и испанцы. Возможно, именно его пример усилил детскую тоску Гертруды по священническому призванию. После установления большевистского режима на Кавказе Католическая Церковь Грузии была брошена «на выживание». Вся литература была конфискована: Слово Божие звучало только в Евангелии и в проповедях отца Эммануила. Но среди верных сохранялся особый евангельский Дух, и все попытки его «вытравить» ни к чему не приводили. Сбывалось речение, обещанное Христом Своему апостолу, покровительству которого был поручен тбилисский храм: «Ты наречешься Кифа, что значит «камень» (Петр) (Ин 1: 42) и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». (Мф, 16-18)
Решив однажды посвятить свою жизнь Богу, Гертруда приняла обеты бедности, чистоты и послушания. Ее пример и исповедуемые ею в домашней среде принципы влияли на формирование мировоззрения других девушек и женщин – духовных сестер Гертруды (среди них, прежде всего, следует отметить Клару Ромме, с которой впоследствии Гертруда отбывала трудармию и работала в Караганде). И хотя о вступлении в монашеский орден или конгрегацию тогда не могло быть и речи, Гертруда и ее окружение вели воистину монашеский образ жизни, служа Церкви: помогая подпольному и заключенному священству, готовя людей к Причастию, организуя молитвенные встречи для детей и взрослых.
С началом войны Гертруда Детцель как подходящая по возрасту и бездетная женщина была отправлена в южно-казахстанский город Пахта Арал, где вместе со своими землячками собирала хлопок. В 1943 г. Гертруду и ее подруг – Клару Ромме, Елену Мерц, Регину и Марию Мауль, Эмилию Шмидт — направили в трудармию в Гурьевскую (ныне – Атыраускую) область, где вместе с другими женщинами-немками они работали на нефтяном промысле Байчунас. Работой было рытье траншей для укладки труб нефтепровода. Женщин поселили в бараках, выдали рабочие робы и ботинки с деревянными подметками, кайло и лопаты. По дороге на работу и с работы шли все вместе, и подбитые деревом ботинки стучали так, что казалось, вспоминала Е. Мерц, «будто по мостовой идет табун лошадей. Мы действительно были «рабочими лошадьми», в темной, грязной одежде и с лопатами на плечах».
Опуститься и потерять свое человеческое достоинство в таких условиях не составляло никакого труда: изматывающий, непосильный даже для многих мужчин каторжный труд, отсутствие элементарных удобств и горькое осознание того, что, пока Советский Союз воюет с Германией, немцы, как внутренние враги и потенциальные предатели, обречены на бесправное и унизительное существование, создавали все условия для отчаяния и безысходности. Вместе с Псалмопевцем практически все советские немцы в то время могли бы произнести: «Отдал нас на поношение соседям нашим, на посмеяние и поругание живущим вокруг нас. Ты сделал нас притчею между народами, покиванием головы между иноплеменниками»…(Пс 44, 14-15)
При условии сохранения своей жизни люди в подобной ситуация могли либо примириться с угнетением, обессмыслив тем самым ценность своего человеческого «я» как образа и подобия Божьего, либо, сохраняя его, решиться на сопротивление. Согласно социальному учению Католической Церкви, право на сопротивление основывается на естественном праве, и потому принадлежит человеку неотъемлемо, но Церковь во все времена выступала твердым сторонником неприменения насилия по отношению к политической власти, считая предпочтительным путь пассивного сопротивления, «более соответствующий нравственным принципам и обещающий не меньше успеха». Для многих немцев, находившихся в трудармии, главной формой такого сопротивления стала непрерывная молитва. «В бараках с одной стороны, — вспоминала Е. Мерц, — жили католики, а с другой – лютеране. Гертруда говорила нам утром и вечером: «Девочки, идем молиться». Лютеране тоже начинали молиться вместе с нами».
Положение многих женщин в трудармии усугубляли переживания о том, что у них дома остались брошенными на произвол судьбы дети, о которых некому было заботиться. Гертруда все время утешала подавленных этими мыслями матерей: «Бог поможет. Бог возложил на нас этот крест и поможет нам его нести». Когда, наконец, «сверху» дали разрешение привезти детей, Гертруда стала их воспитательницей, учила их молиться и петь. Те, кому довелось родиться в трудармии, нуждались в крещении, кому пришлось умереть, – в отпевании. Гертруда совершала и то, и другое. В женском бараке под ее руководством был воздвигнут алтарь, и верующие соблюдали все религиозные праздники и обряды. «Все любили и почитали Гертруду, — писала Е. Мерц. Она была для нас примером, всегда терпелива и радостна. Работа была очень тяжелая, и если бы Бог не давал нам силы, мы бы все погибли. Умерла только одна женщина. Остальные все выжили».
По воскресеньям женщины собирались в бараке на общую молитву, и слухи об этом, разумеется, дошли до лагерного начальства. Однажды, как раз во время воскресной молитвы, в бараке появился комендант. Не ожидая для себя ничего хорошего, все женщины испугались, и только одна Гертруда спокойным и ровным голосом продолжала читать молитву. Закончив молиться и поднявшись с колен, она подошла к коменданту: «Прошу прощения, мы – католики; когда молимся, мы разговариваем с Богом и потому не можем прерываться». На эти слова комендант, казах по национальности, лишь понимающе кивнул и похлопал Гертруду по плечу – у мусульман казахов тревожить человека во время молитвы всегда считалось признаком невежества и невоспитанности. «Мне все ясно, — ответил он. — Ваша вера правильная. Если бы вы перестали молиться и разбежались, я бы вам не поверил. Молитесь», — и с этими словами он вышел из барака.
Тем не менее, доносы на Гертруду продолжали регулярно поступать в комендатуру, и 7 сентября 1949 г. она была арестована и приговорена Гурьевским областным судом к 10 годам исправительно-трудовых работ по «универсальной» уголовной статье 58-10 УК РСФСР (контрреволюционная пропаганда и агитация). Но молиться можно всегда и везде, говорил о. Владислав Буковинский, и душа отовсюду найдет путь к Богу. Племянница Гертруды, Нелля Иосифовна Силивирова, вспоминала, как тетя рассказывала ей о времени отбывания своего тюремного срока: «Тетя Гертруда жила в казарме вместе с воровками и проститутками. Все они приходили с работы мокрые, надо было просушить одежду, потому что запасной не было, а завтра – снова на работу. Тем не менее, до того, как лечь спать, Гертруда зажигала свечку, забиралась под нары, читала там Евангелие и молилась. Под тем предлогом, что она вечно мешает им спать, обозленные соседки писали на нее доносы, и поэтому часто среди ночи Гертруду будил конвой: «Детцель, к начальнику»!
Накинув на себя еще не просохшую одежду, Гертруда беспрекословно следовала за конвойными, но, едва войдя в кабинет начальника тюрьмы, с порога первой начинала разговор: «Господин начальник, сегодня — такой-то праздник» (в зависимости от времени: Вознесение Господне, Сошествие Святого Духа, Успение Пресвятой Богородицы и т.д.). Затем Гертруда вкратце излагала соответствующее евангельское событие и в завершение прибавляла: «Это время благодати, а Вы в такой праздник из-за какой-то чепухи тревожите женщину в ночной час». Не в состоянии что-либо возразить, начальник, зажмурив глаза, начинал отмахиваться от нее и взывать к охранникам: «Уведите, уведите ее обратно, она меня оворожила, я уже сам начинаю верить»!
«Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все»… (Мф 13:33) — говорит Евангелие от Матфея. Пока Гертруда отбывала свой лагерный срок, вокруг нее образовалась новая молитвенная группа, а начальник тюрьмы, пересматривая во время амнистии 1954 г. дело Г. Детцель, сразу принял решение ходатайствовать о ее досрочном освобождении: «Эту немку нужно побыстрее выпускать, а то, глядя на нее, у меня тут скоро все будут молиться». На суде по прочтении «состава преступления» Гертруды: «учила людей, крестила, хоронила, навещала больных», — судьи, посовещавшись между собой, пришли к единому мнению: «Перед нами святая женщина». После зачитанного ей постановления об освобождении Гертруда вначале поблагодарила Бога («Ибо все хорошее — от Бога»), затем – власть и всех присутствующих. В предоставленном ей слове она сказала: «Я – католичка. Наша вера требует от нас, чтобы все свои знания мы передавали ближнему и помогали ему; ибо, что делаешь для ближнего,- делаешь для Бога». Прощаясь с Гертрудой, все члены суда поднялись и, пожелав счастливого пути, пожали ей руку.
После освобождения из лагеря Гертруда попыталась было вернуться домой, но в соответствии с действующим Указом Президиума Верховного Совета от 26.11.1948 немцев откровенно изгоняли с их поселений, отказываясь прописывать на прежние места жительства. Тогда вместе со своей сестрой Валентиной и старенькой матерью в 1958 г. Гертруда переехала в Караганду, где устроилась работать санитаркой. К грязному и тяжелому труду женщине было не привыкать, но, когда ей приходилось убирать расчлененные лягушачьи фрагменты после очередных занятий по анатомии у студентов, тошнотворную работу она, не дрогнув, выполняла со словами: «Аus Liebe zu Gott» («Из любви к Богу»).
Епископ Александр Хира нередко называл Гертруду «моим архиепископом». Именно он, однажды познакомившись в Караганде с сестрами Детцель и объединившимися вокруг них девушками принял их в третий орден св. Франциска (терциарок), постоянно поддерживал и наставлял духовно, руководя их формацией. Пять из них (Гертруда и Валентина Детцель, Амалия и Виктория Штайнбах, Хавакорн Мария), словно призванные к тому, чтобы явить собой правду евангельской притчи о пяти мудрых девах (Мф 25:1-2), поселились в небольшой, построенной на свои деньги землянке по улице Чапаева, 13. Оставаясь мирянками, они, по сути, являлись монахинями, соблюдая все правила монастыря: ежедневно – духовные чтения, размышления над ними и молитва, сохранение молчания и жизнь в бедности. Число терциарок росло: Клара Ромме, Анна Мерковская, Елизавета Мартин, а позже — Клара Риттер, Флора Штивих и другие девушки принимали на себя обеты служения Церкви, становясь знаком присутствия среди них Христа — Того Самого Жениха, Которого, по Евангелию, ожидали со своими светильниками мудрые девы.
Гертруда, с ее даром катехистки от Бога, проводила молитвенные собрания, Клара Ромме, у которой был ангельской чистоты голос и красивый почерк, разучивала с верующими религиозные песни и от руки переписывала тексты этих песен и молитвы, потому что ни у кого не было религиозной литературы и молитвенников. Иногда Кларе приходилось просиживать над этим делом ночи напролет, чтобы обеспечить всех желающих текстами. Бывали периоды, когда жившим в Караганде священникам приходилось, скрываясь от властей, на месяц и более «залечь на дно», ничем себя не выдавая. В такое время всеми встречами верных и подготовками к Таинствам руководила Гертруда.
Обе женщины – Гертруда и Клара – не только работали рука об руку с подпольными священниками Караганды, но и отваживались отправляться с ними в миссионерские поездки. Об одной из таких поездок — в Семипалатинск в 1958 г. – рассказывает в своих «Воспоминаниях…» о. Буковинский: «В одном поселке около Семипалатинска, сразу же на второй день после нашего приезда нас задержали председатель сельсовета и председатель колхоза. Они сразу позвонили «чекистам» в Семипалатинск — прибыло двое, нас троих посадили в машину и повезли в город. (…) Гертруда, как «стреляный воробей», держалась очень по-деловому, а бедная, еще не обстрелянная Клара была смертельно напугана. Обе постоянно повторяли: «Alles für Dich, Heiligstes Herz Jesu!» (Все для тебя, Пресвятое Сердце Иисуса!) А я не мог себе простить, зачем я взял их с собой (…) Я не боялся, что посадят меня, но боялся, что посадят Клару и Гертруду. (…) В управлении госбезопасности два дня было что-то вроде следствия, но на третий день дело закончилось тем, что представители власти конфисковали все найденные при мне деньги, а с меня взяли письменное обязательство, что мы сразу же выезжаем в Караганду. Только после моих усиленных требований мне вернули часть денег на оплату билетов для Гертруды и Клары».
Когда Гертруда вышла на пенсию, весь ее день был расписан по часам: утренняя молитва, Розарий, благословение Святейшего Отца. Она должна была все успеть, ничего не пропустить, никуда не опоздать: посетить больного, утешить отчаявшегося, помочь тем, кто просит о помощи, помолиться за усопших, за всех близких, отослать из своей пенсии деньги на «живые» Мессы, подготовить молитвенную встречу, объяснить, если что-то из Слова Божия человеку не очень понятно.
Ее жизнь мирянки — подвижницы и свидетельницы веры продолжалась до 16 августа 1971 г.. В том году врачи обнаружили у нее рак легких. Бессильные что-либо сделать, они отпустили ее из больницы умирать дома, хотя сама Гертруда не думала о смерти, надеясь, что сможет еще поработать для людей и Бога. 15 августа 1971 г., в торжество Успения Пресвятой Богородицы, Клара Риттер навестила умирающую Гертруду. У нее были сильные боли, и она молилась: «О Мария, Матерь Божья, у Тебя сегодня торжественный день, много радости. Очень прошу Тебя: забери меня к Себе». Многое может усиленная молитва праведного (Иак 5:16): на следующий день в 7 часов утра женщина, в детстве мечтавшая стать священником и посвятившая всю свою жизнь возвещению и распространению Евангелия, ушла в вечность. В день своих похорон сестра Гертруда Детцель, в жизни привыкшая всегда довольствоваться малым, лежала вся в цветах, и потоку детей, молодежи и взрослых, пришедших проститься с нею, казалось, не будет конца. «Она лежала, как ангел, — вспоминала с. Клара Риттер, в кофточке небесно-голубого цвета и с кроткой улыбкой на лице. На нее хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь». Никто из присутствовавших на прощании с «дорогой сестрой Гертрудой» не сомневался, что эта женщина ушла из жизни в ореоле святости, но вряд ли кто-либо из них мог тогда предположить, что пройдет всего 5 лет, и на многострадальной карагандинской земле дружно прорастут обильно посеянные сестрой Гертрудой семена монашеских призваний.
Статью написала Аида Махмудова